Эффект "вития словес" заключается в том, что повторяющиеся компоненты как значения, так и звучания аккумулируются в сознании говорящего/слушающего, причем с каждым новым повторением "заряд" этот усиливается (разуммется, до определенных пределов). Одновременно на этом чуть ли не тавтологическом фоне отчетливо проступают и приобретают значение такие различия, которые в другом контексте были бы нерелевантными. В предельном случае абсолютной тавтологичности значение могут приобретать мельчайшие нюансы интонирования, тембра и т. п., а если их в тексте нет, то они возникают в процессе его восприятия/интерпретации (ср. восприятие орнамента). Поэтому тексты, тяготеющие к "плетению словес", представляются крайне трудными и усложненными длч восприятия: постоянное повторение при незначительном варьировании даже самого элементарного сигнала настолько усиливает его, что получаемый "заряд" может перейти некоторый порог, за которым кончаются возможности человеческого восприятия. Наиболее сложные формы организации на уровне восприятия неотличимы от самых простых: как "заумь" трактуется и повторение без всякого варьирования, и "слишком" сложное варьирование. Достаточно вспомнить Л.Гонгору, чьи стихи противники их сравнивали по "темноте" с "первозданным хаосом", а поклонники - по "яркости" с сиянием солнца. Важно, что такой эффект создается именно благодаря совмещению звукового "плетения" со смысловым: ни богатейшая звукопись, скажем, Бальмонта, ни тавтологические дедуктивные рассуждения не обладают подобным действием." [М.Ю.Лотман XI (1979), 99-101; 11.5.]