Совершенно понятно, что восприятие будет различным в зависимости от того, отнесем ли мы данный документ к тексту (законченное художественное целое) или к фрагменту текста. И здесь мы сразу сталкиваемся с относительностью понятия "текст". . . . Для того, чтобы стать "текстом", г р а ф и ч е с к и з а к р е п л е н н ы й д о к у м е н т д о л ж е н б ы т ь о п р е д е л е н в е г о о т н о ш е н и и к з а м ы с л у автора, эстетическим понятиям эпохи и другим, графически, в тексте не отраженным величинам. . . . Т е к с т в о о б щ е н е с у щ е с т в у е т с а м п о с е б е, о н н е и з б е ж н о в к л ю ч а е т с я в к а к о й - л и б о (исторически-реальный или условный) к о н т е к с т. Т е к с т с у щ е с т в у е т к а к к о н т р а г е н т в н е т е к с т о в ы х с т р у к т у р н ы х э л е м е н т о в, с в я з а н с н и м и к а к д в а ч л е н а о п п о з и ц и и. . . .

Текст является знаком определенного содержания, которое в своей индивидуальности связано с индивидуальностью данного текста. В этом смысле существует глубокое различие между лингвистическим и литературоведческим пониманием текста. Языковой текст допускает разные выражения для одного и того же содержания. Он переводим и в принципе безразличен к формам записи (звуковая, буквенная, телеграфными знаками и т. д.). Текст литературного произведения в принципе индивидуален. . . . Связь содержания и выражения в художественном тексте настолько прочна, что перевод в другую систему записи, по сути дела, также небезразличен для содержания. Языковой текст может быть выражен в фонемах, графемах любой системы, и сущность его от этого не меняется. Мы воспринимаем графически закрепленный текст без предварительного перевода в фонологические единицы. Система записи художественного текста ближе к соответствующим отношениям в музыке. Текст должен быть переведен в звуки, а потом воспринят. . . . Именно в литературном произведении слово "текст" оправдывает свою этимологию ("textum" от "texto" - сотканный сплетенный). Ибо все богатство оппозиций плана выражения, становясь дифференцирующими признаками плана содержания, придает тексту и необычайную смысловую глубину, и индивидуальность, не сводимую к механической сумме всех отдельно извлеченных из плана содержания мыслей.

Из всего сказанного вытекает и определение приема. Прием прежде всего содержателен, он является з н а к о м с о д е р ж а н и я. Но это содержательность особого рода: художественное произведение не складывается из приемов, подобно тому, как синтаксическая единица, по особым правилам, из лексических. Приемы относятся к содержанию не непосредственно, а опосредованно, через целостность текста. Более того, без отношения к целостности текста приема вообще не существует. Но и текст - не высший уровень. Он опосредован многочисленными внетекстовыми связями" (Cм. ПРИЕМ) [Ю.М.Лотман, I, (1964), 156-157, 159-160; 1.0.]