Однако одновременно необходимо, чтобы текст функционировал как нечто единое, не распадаясь в процессе разнообразной семиотической актуализации на части. Это достигается тем, что по отношению к окружающему его контексту он выступает как существенно однородный, т. е. семиотическая неоднородность его актуализируется при имманентно-внутреннем описании и стушевывается при сопоставлении с контекстом. Это выделяет отмеченную границу, отделяющую текст от внешнего контекста. Итак, с одной точки зрения, будет актуализироваться единство текста, а, с другой, его (минимально!) двойственность.

Следовательно, текст есть момент равновесия между тенденцией функционального распадения его на два или несколько текстов и полной унификации как внутренне однородного. Усиление внутритекстовой семиотической дифференциации - неизбежное следствие роста смысловой нагруженности текста - вызывает на другом полюсе усиление семиотической общности. Это порождает в определенный момент выделение общего метаязыкового механизма самоописания текста, с позиции которого текст приобретает черты полной семиотической однородности. Более того, это самоописание текста становится в дальнейшем языком для создания других текстов и включается в арсенал культурного полиглотизма данного коллектива. ...

Таким образом, минимальной структурой текста будет наличие двух семиотически автономных субтекстовых образований и объединяющей их семиотической метаструктуры. Триединство этого механизма, то, что каждая из его частей, в определенном смысле, может функционировать как вполне самостоятельная и одновременно, все они, в другом аспекте, образуют нерасчленимое функциональное единство, представляется фундаментальным его свойством. (См. ТРИЕДИНАЯ МОДЕЛЬ КУЛЬТУРЫ) Только такое устройство позволяет тексту из пассивного передатчика извне заложенного в него смысла превратиться в смысловой генератор." [Ю.М.Лотман, XV, (1982), 3-4; 15.1.]