Однако, когда речь идет о культурном герое, то совершенные им акты творения большей частью имеют характер "добывания", т.е. извлечения природных и культурных объектов не из себя, а откуда-то, где они уже храняться в готовом виде.
Если мы представим мотивы творения в качестве некоего микросюжета, имеющего ролевую (актантную) структуру с ядром в виде предиката - действия, от которого зависят аргументы - семантические "роли", то перечисленные выше способы будут предикатами, а аргументами-ролями будут "агенс-субъект" (тот или иной бог, демиург, культурный герой), "объект - результат творения" и пациенс в виде "материала" (из которого делается объект) или "источника" (место, материальная оболочка, откуда берется объект) и иногда также в виде хозяина (хранителя), который практически выступает большей частью как контрагент, антагонист героя. Предикат определенным образом соотносится с аргументом: изготовление или превращение предполагают наличие материала, испускание или добывание - источника; испускание производится божеством, духом и т.п., изготовление - демиургом, а добывание - культурным героем. Именно добывание влечет за собой появление дополнительной роли хозяина-хранителя, а последняя обычно вызывает нарративное развертывание с борьбой, соревнованием, испытанием и т.п. Элементарное нарративное развертывание включает суммирование предикатов, субъектов, объектов, введение "обращенных" мотивов: отрицательный паралеллизм, драматизацию, идентификацию, ступенчатость (от средства к цели). Даже космическое упорядочивание иногда уподобляется "добыванию" в виде вымогательства у хозяина ... или борьбе с контрагентами как персонификацией хаоса.Нам очень важно отметить, что добывание может не только реализовать творение. Мотив добывания в волшебных сказках может развертываться как добывание невесты или чудесных предметов в плутовских анекдотах и сказках о животных-трикстерах, как трюки по добыванию добычи-пищи и т. д." [Е.М.Мелетинский, XIII, (1981), 5-6, 13.1.]